Как Первая мировая война «психологически» довела народ до войны Гражданской?
Не секрет, что в Российской империи начала двадцатого века накопилось множество социальных, экономических, политических проблем. Рабочие желали улучшения условий труда, крестьяне — уничтожения крепостнических пережитков, либеральная интеллигенция — «гуманизации царизма», буржуазия — политического влияния, национальные меньшинства — признания.
Первая русская революция 1905—1907 годов показала силу массового недовольства властью. Однако, империя выстояла (пойдя на частичные уступки), эта Революция все-таки не превратилась в Гражданскую войну.
Характерно, что почти любой «русский бунт» проходил одновременно с внешним конфликтом. Не стоит рьяно искать здесь «масонско-рептилоидный заговор», ведь и так понятно — с началом очередной войны власть сильнее давила на население (одновременно имея меньше возможностей для подавления недовольных).
Оттуда и росли ноги у «пугачевцев», «булавинцев», революционеров 1905 и 1917 годов.
Но сейчас я не стану подробно разбирать негативное влияние Первой мировой войны на положение внутри России, доказывая взаимосвязь Мировой войны, Революций и Гражданской войны.
Я бы хотел обратить внимание на психологический аспект превращения войны Мировой в войну Гражданскую.
Всем, кто хоть немного изучал историю российской Гражданской войны, бросается в глаза одна особенность: ее ожесточенность. Массовый террор, который на полную катушку «юзали» все стороны конфликта.
Непримиримость враждующих лагерей, их готовность драться до конца. Цинизм и своеобразные моральные качества многих участников Гражданской войны.
Отчасти это можно объяснить идеологической непримиримостью и самой сутью Гражданской войны, но лишь отчасти.
Важным был и психологический фактор, «синдром Первой мировой». Миллионы подданных Российской империи получили жестокий опыт «мировой мясорубки», в которой они сами страдали, их боевые товарищи отдавали свои жизни, противник тоже нес потери.
И вот такие ветераны Первой мировой войны, получавшие раны и привыкшие к беспощадной схватке, порой задавали себе вопросы: «за что воюем?» И, глядя на «отрывающихся» в тылу «земских гусар», (чиновники в военных мундирах), часто думали: «вот за этих обормотов, которые на нас просто наживаются».
И если раньше пропасть между «верхами» и «низами» еще как-то сглаживалась мирной жизнью, то теперь. теперь все недостатки власти бросались в глаза.
Но, с другой стороны, были и другие люди. Полные фанатичного, достойного уважения, стремления — продолжать войну до самого «победного конца».
Это — будущие белогвардейцы-«добровольцы».
Потому некоторые современные исследователи рассматривают «белое движение» как «движение маргиналов» (Р.М. Абинякин). Это не оскорбление, это суть организации и идеологии.
Для белых было характерно осознание их «элитарности», избранности. Они противопоставляли себя «красной России», преследуя мессианские цели (избавление от большевиков и прочих «левых», возрождение страны). «Красная Россия» же отвечала им такой же лютой злобой, называя их «классовыми врагами» и «барскими сынками» (хотя та же Добрармия состояла отнюдь не из богачей).
И вот эта борьба мировоззрений накладывалась на психологию Первой мировой войны а-ля «чем нам с ними тут болтать — не проще тупо расстрелять?» Люди привыкли стрелять в себе подобных. Сначала в чужих, в «немцев». Потом — уже и в своих.
Ну а что, какие они теперь «свои»? Они — классовые враги/грабители-большевики, ату их!
Еще один характерный штришок: на первый план в годы Гражданской войны выдвинулись молодые, амбициозные, лихие «батьки-атаманы» и «поручики-капитаны». Да вы и сами их знаете: В.И. Чапаев, И.Л.
Сорокин, Б.М. Думенко, И.Я. Строд, А.Н.
Пепеляев, Н.С. Тимановский, М.О. Неженцев, А.В.
Туркул, А.Г. Шкуро, П.М.
Токмаков.
